Жанат Табылдиева продолжает династию семьи художников: бабушка и мама занимаются ковроткачеством, отец – художник-график. Жанат же свой творческий путь начала с керамики. Однако со временем обратилась к ковроткачеству – сказались, видимо, гены по женской линии. Хотя не обошлось и без отца – гобеленовые работы молодой художницы зачастую линейны, контрастны, четки – почти графичны, словно выполнены пером и тушью. Картины «Арал», «Вечер ожидания» и «Чабан», например, напоминают иллюстрации к какой-нибудь книге сказок. А еще в арсенале художницы имеются и «гобеленовые акварели», в частности, самое первое произведение – «Водопад». Почему акварель – об этом можно не спрашивать: «Водопад» представляет собой полотно, слегка размытое, прозрачное, легкое. Вот уж не думала, что при помощи ниток можно достичь такого потрясающего эффекта – эффекта акварели. Композиция раннего периода творчества художницы довольно оригинальна – перспектива открывается как будто из пещеры. Здесь, внутри пещеры, темно, неуютно, холодно. А там, за ее каменными сводами, кипит жизнь: распускаются подснежники, тает снег, сиренево-розовым каскадом обрушивается на землю мощный водопад… Плавная, текучая, ненавязчивая гобеленовая акварель.

– Жанат, можно ли говорить о том, что в своей работе с гобеленом Вы следуете древнейшим традициям ковроткачества?

– Конечно! В моих картинах прослеживаются традиции безворсового ковроткачества. Однако следовать только традициям мне неинтересно – это ведь уже не творчество, а подражание. Поэтому я много интерпретирую, ломаю канонические формы, ввожу в восточные сюжеты абстракцию и свои произведения вижу только декоративными. Стараюсь передать работе свое душевное состояние – хотелось бы, чтобы по созданной картине люди могли прочитать то настроение, которое я в нее вложила. Произведение, сделанное без души, – кому оно нужно?

– Цвет приходит уже во время работы?

– Нет, цветовую гамму я обдумываю заранее. Живописец ищет цвет, художник-прикладник тоже – в этом они похожи. Предпочитаю в основном холодные тона или пастельные.

– Жанат, такое ощущение, что Вы в любой технике чувствуете себя комфортно, прямо как рыба в воде. Но, наверное, все-таки есть любимая техника?

– Все техники хороши по-своему. Иначе я в них просто бы не работала. Войлок, например, материал свободный, можно сказать, даже гибкий. А вот гобелен и чи по своей технологии несвободны – они требуют к себе большего уважения, внимания, воспитывают в художнике такие качества, как ответственность, терпение.

Кульжахан Онгарова с Жанат согласна, она говорит, что на гобелен средних размеров у нее, например, уходит 2–2,5 месяца. Только вот ее гобелены напоминают не графические картины, как у подруги, а живописные полотна импрессионистов. «Хочется полной свободы самовыражения», – говорит Кульжахан.

– Самое главное в моих работах – это цвет. Я не хочу просто подбирать более или менее подходящий колер – я хочу писать мелодии. Чтобы каждый цвет символизировал ноту и занимал свое место в моей картинной партитуре.

– Кульжахан, а когда работаете над картиной, наверное, поете?

– Пою. Это мне здорово помогает в работе.

Вслушиваюсь-вглядываюсь в полотна мастерицы – они у нее и действительно удивительно мелодичны. Вот молодая девушка, возникающая из небытия под звучание флейты («Келин»), вот весна, принесенная на крыльях птиц под светлые мелодии Моцарта («Весна»). Вот «Слепой дождь» – за пеленой дождя притихли люди, горы, камни, дорога – звучит только радостная музыка солнечного дождя. Вот «Святая женщина», точно рожденная медитативными мелодиями, – Женщина-Мать, Женщина-Земля, Женщина-Родина в белых одеждах. Все слилось в единой композиции миража: аул, мечеть, камыш. Чувствуется: художница, прежде чем приступить к написанию картины, много прочувствовала, много пережила и поняла. «В этой работе нет ничего случайного», – говорит Кульжахан.

– Кстати, о случайностях. А бывает так, что картина появляется на свет как бы случайно?

– Если картина гобеленовая, то всякие случайности исключены – в гобелене все продумано до мелочей. А вот войлочные произведения – совсем другое дело. Художник до последнего момента не знает, какая картина получится из войлока. Прежде чем приступить к работе над войлочным произведением, нужно тщательно подготовиться: шерсть вымыть, расчесать, выкрасить, высушить…Только потом ее можно начать «катать», причем для этого требуются приличные физические усилия. И что там «скатается» – никому неизвестно. Конечно, какой-то сюжет вырисовывается, но он чаще всего абстрактный. Чтобы придать произведению определенную композицию, на войлоке можно что-то вышить или инкрустировать его бисером, стеклярусом, металлом и даже керамикой; аппликация смотрится также довольно стильно. Название войлочной картины – завершающий штрих, и дается оно по факту.

– Кульжахан, войлочные произведения интерьерны или функциональны?

– В подавляющем большинстве случаев функциональны: сумочки, тапочки, головные уборы, коврики, жилетки, валенки и даже бусы. Делают, конечно, из войлока и панно, но лучше их все-таки делать из чи.

А в технике чи работает Жанат.

– Жанат, сначала расскажите о том, что такое чи.

– Это циновка. На каждую соломку наматывается шерсть, и эти соломки закрепляются друг с другом посредством шерстяной нити. Шерсть играет оттенками, создавая эффект все той же живописной картины. Произведения, выполненные в этой технике, в основном интерьерные. Хотя, между прочим, из чи получаются также великолепные занавеси.

Как бы в подтверждение своих слов Жанат демонстрирует картину-занавеси «Любовь», выполненную в технике чи. Что-то есть в этой работе сюрреалистическое, фантастическое, она метафорична и многоцветна. На фоне желто-красного заката угадывается силуэт верблюда, между горбами – юноша и девушка; очертания, линии точно залиты цветом. Довольно своеобразная техника – довольно своеобразная картина.

Жанат и Кульжахан – молодые художницы. Они пробуют себя, отдают дань традициям и смело вводят в свое творчество что-то новое, оригинальное, уверенно занимая свое место в искусстве ковроткачества.

Наталья Селиванова

Источник: www.vashdom.kz

2011-3-16 15:23