У каждого из этих предметов имеется своя функция. Точилка для карандашей точит, а ластик поможет стереть ненужные записи. Ручкой вы пишете. Из чашки пьёте кофе или чай. Если вы оглянетесь вокруг и рассмотрите эти вещи, вы обнаружите, что все они имеют для вас какой-то смысл. Они нужны вам, эти вещи. Вы – пользуетесь ими. Вам известно – зачем они вам нужны. Вы просто вынуждены их иметь. И даже если вы не пользуетесь ими, вам кажется, что они вам нужны. Что они вам пригодятся. Что завтра или послезавтра окажется так, что эти вещи понадобятся вам. И тогда вы ими воспользуетесь.

Наверное, вы сейчас гадаете, к чему это я клоню? Да, действительно, тут есть варианты. У вас есть письменный стол, на нём лежат разные вещи. Значение, смысл и необходимость в каждом предмете – определяется кем или чем?

Вероятно, вашим знанием об этих вещах. А знание находится – где? Вероятно, в вашем уме. Хорошо.

В вашем уме – содержится знание о тысячах и десятках тысяч вещей. А вы знаете, зачем они вам нужны? В большинстве случаев: да. Вы в курсе, зачем людям нужны те или иные вещи, которые не нужны вам? Думаю, да. Наконец, вам легко установить необходимость в том или ином предмете? Безусловно. И сотовым телефоном вы пользуетесь энное количество раз в день, а отвёрткой – от силы раз в месяц.

Но я не буду пытаться порадовать вас фактом, что в ваших головах содержится громадное количество самой разнообразной информации. Это очевидно.

Представьте только на одну минуту, что вы взяли ручку и бумагу, и попытались в письменном виде выразить все ваши знания о тех предметах, которыми вы пользуетесь. Представили? Сколько тысяч томов вы испишете? Может быть, за всю жизнь вы прочитали только пять книг, но в вашей голове независимо от этого, содержится знание, которого хватит на огромную библиотеку. Не имеет значения, нужны ли эти знания или нет, а имеет значение, что вы сумели их получить. Это очень просто понять. Я не буду об этом говорить.

У каждого предмета, которым вы пользуетесь, есть своё место. Пиджак может висеть где угодно, но что ему делать в шкафу? «Кто додумался повесить пиджак в шкаф?» – помните эту рекламу? Вещам нормально быть там, где вы знаете, что они там есть. Знакомо ли вам ощущение, когда вы смотрите на кухонный стол и не находите там предмета, который совершенно точно должен быть?!

Солонка, например. Или сахарница. Просто «в упор её не видите», как говорят в таких случаях? А почему не видите?! А что мешает увидеть? Ведь сахарница стоит прямо перед глазами. Иногда вы даже на неё смотрите.

Возьмём другой пример. Мама заходит в комнату сына (пока его нет дома), и видит на его столе полный бардак. Ай-ай-ай, – думает эта мама, и заботливо приводит стол в порядок. Книги на полку, карандаши в стол, измятые листочки с каракулями – в мусорное ведро. Порядок, – думает мама, и радуется. Но вот приходит сын и буквально воет от досады, что она на его столе сотворила черт знает что. И теперь он не может найти того, что хочет найти. Мама в удивлении и обиде. Как в таком бардаке вообще можно что-то найти? Это сынуля убирать свою комнату не хочет! Лентяй! Дармоед! Бездельник!

Наконец, третий пример. На кухонном подоконнике стоит цветок. Красивый и цветастый. Заходит на кухню невестка, смотрит на него: как-то не так он стоит. В правом уголочке. А зачем ему в правом уголочке быть, если по центру ему красивее будет?! Передвинула. Заходит свекровь, и передвигает цветок в угол.

Невестка опять передвинула цветок в центр. Вечер, муж приходит с работы, а свекровь и невестка по разным углам, – обе в слезах, обе искрами из глаз гневными мечут. Поссорились. Из-за чего поссорились, до конца неясно, но вот не любы они друг другу сильно. Неприязнь какая-то друг к другу гложет.

Все эти примеры являются следствием одной первопричины. Всё дело в том, что когда мы определяем смысл, надобность, значение и месторасположение любых предметов, эти акты строго согласуются со стилем нашего мышления.

Мы манипулируем вещами так, как мы думаем. Так, как организован процесс мышления. И я очень хочу, чтобы вы поняли это буквально (мышление – как процесс, а не мышление – как продукт, вывод и решение).

То есть, наше восприятие предметов, наши манипуляции с ними и определение принадлежности к той или иной структуре – это предметное мышление. Это наш способ думать, выраженный в том или ином предметном действии. Не результат мышления, а его способ. Мы общаемся с предметным миром так, как мы перерабатываем информацию в своей голове.

Рассмотрим это на примере. Допустим, год назад вы были на вечеринке. Об этом у вас сохранились как «фотографии» в вашей памяти, так и фотографии в вашем альбоме (предметное мышление, внешняя память). И это воспоминание постепенно «затирается», отодвигается на второй (третий, четвертый) план.

Как это выражается в вашем «внутреннем» мышлении? Вы всё реже и реже вспоминаете об этой вечеринке (ибо у вас есть более свежие и актуальные воспоминания). А как это выражается в предметном мышлении?! Фотографии о вечеринке «отодвигаются» назад, по страницам вашего альбома. Или вы их найти не можете, «где-то валяются». Или вовсе выбросили за ненадобностью.

Люди часто рвут фотографии тех, с кем они поссорились и расстались. Человек «пытается забыть» того, кто его обидел или предал. Пытается «вычеркнуть его из своей жизни». Это происходит, в первую очередь, в структуре мышления (переоценивается значение данного человека, наша привычка его присутствия замещается какой-то другой деятельностью), которая продолжается в сфере предметного мышления (выбросить все вещи, порвать фотографии).

Очевидно, что предметное мышление, выраженное в переструктурировании вещей, – не может противоречить исходному абстрактному мышлению. Нельзя пытаться забыть, – и, в то же самое время, поставить фото «забываемого» на самое видное место.

В результате получается примерно следующее. Ежеминутно вы получаете информацию. Вы получаете много информации. В вашей голове существует некоторая структура, на основе которой эта информация воспринимается, оценивается, анализируется и структурируется.

Раскладывается по полочкам, если угодно. Или сваливается в одну кучу. Не важно. Как бы то ни было, эта система придумана вами и только для вас. Кто-то расставляет книги не по алфавиту, а по цвету обложек: желтое к желтому, зеленое к зеленому. И ему так удобно. И если предложить ему любой иной способ, – он, скорее всего, будет дезориентирован, и не сможет ничего найти. Нечто подобное происходит и в голове.

Представьте, что мысли, идеи, выводы, факты, новости, и прочее, – это словно бы книжки или карандаши, линейки или компакт-диски, журналы или фильмы, которые вы купили в магазине.

Все они незамедлительно находят своё место в нашей голове. На стеллажах памяти, на полках опыта, в подшивках знания. Этот процесс не прекращается ни на минуту. Этот процесс не требует от вас никаких усилий. Всё происходит как бы само собой. Очень просто.

Моё предположение заключается в том, что взаимодействие с предметным миром есть то же самое, что происходит в нашей голове, – только как будто бы вынесенное вовне. Это, в первую очередь, способ мышления. Это зеркальное отражение того, что происходит у вас в голове.

И если на вашем столе постоянный бардак, – то можно утверждать, что нечто такое же творится и в вашей голове. Стол – это продолжение вашего способа мыслить. Сумочка – зеркальное отражение вашего способа мыслить. Книжная полка – посмотрите на неё.

Именно так, как там всё обустроено, – так вы и привыкли думать. Организация вещей вокруг нас – это зеркало нашего собственного стиля мышления. Это ваши мысли, выраженные во взаимодействии с предметным миром. Как будто вы смотрите в зеркало и видите там свой ум.

Это предположение имеет целый ряд интересных следствий, о которых речь пойдет ниже. А пока я скажу важную вещь: предметное мышление, как таковое, не может быть плохим или хорошим.

Оно столь же индивидуально, как индивидуальны ключи от квартиры у вас и у вашего соседа. И его ключ – не подойдет к вашей двери, а вашим ключом – не открыть его квартиру.

Поэтому знайте, если вам по душе идеальный порядок на рабочем столе, а ваш близкий (сослуживец) склонен к «творческому беспорядку», – то вам не стоит ни агитировать его к порядку, ни пытаться навести его «тайком». Потому как, навязывая кому-то иной порядок вещей, вы неизбежно навязываете иной стиль мышления, на который человек неспособен. Как ни странно, в бардаке и хаосе он чувствует себя эффективно. Ибо так он мыслит изначально.

Конечно, вам может показаться, что ваш подход к предметному миру – самый лучший. И если кто-то возьмёт его на вооружение, ему станет легко и удобно. Это не так.

Ему станет очень трудно, этому «вооружившемуся». Он будет дезорганизован и дезориентирован. Поэтому «не вешайте пиджак в шкаф». Другой человек не имеет опыта, что он может там быть. Он иначе мыслит. У него всё на других полках. Он будет искать там, где это должно быть, но там этого нет. Он не будет искать там, где это есть сейчас, ибо не имеет знания о том, что оно там есть.

Так почему мы не видим сахарницу?

Это очень просто. Дело в том, что с точки зрения предметного мышления, мы не столько смотрим на предметы, сколько знаем об их местоположении, ибо сами туда и предопределили. Это делается, в первую очередь, для разгрузки активного внимания. Если вам всё время использовать активное внимания для манипуляций с предметами, вы сойдёте с ума. Таким образом, ваше сознание освобождается от рутинных операций. Много проще один раз запомнить место предмета, чем всё время, из раза в раз, искать его.

Получается интересный фокус. В голове есть знание о том, что некий предмет (сахарница, например), находится в центре стола. Она постоянно там стоит.

Передвигаем сахарницу к краю стола, – и человек вдруг не может её увидеть. А почему? Да потому, что он не столько видит предметы, сколько вспоминает о том, где им должно быть, – ибо он сам их в этом месте и предопределил. Это почти по Задорнову: «файлы не сходятся». В голове – предмет на месте, а в действительности его там нет. А человек, как я уже сказал, не столько смотрит, сколько вспоминает. В результате делается вывод, что сахарницы нет на столе, и её начинают искать в другом месте. То же самое может произойти и с любым другим предметом.

Почему свекровь и невестка ссорятся из-за цветка?

Управление миром вещей, их организация и реорганизация – всё это, в первую очередь, является способом мышления, предметного мышления. Так что любой акт, нарушающий порядок вещей в жизни другого человека, по сути своей является деструктивным. Ибо он дезорганизует и дезориентирует тот способ мышления, согласно которому место для вещей в доме (или на работе) было определено и установлено.

Дело не в том, что цветок изменяет своё положение (это кажется безобидным – подумаешь, какая разница, где он стоит), а в том, что привносится изменение в стиль мышление, затрудняя или нарушая его работу. А вот это уже чревато. И является обильной пищей для несчётного числа конфликтов.

Вполне очевидно, для чего нам нужны знания о тех или иных вещах: чтобы мы могли ими эффективно пользоваться. Но зачем нам надобны столь жестко зафиксированные представления о этих вещах? И зачем, например, вбивать себе в голову, что цветок должен стоять именно в правом углу, а не «где-то на подоконнике»?! Зачем точно знать, что чистые тетради лежат во второй секции письменного стола? Зачем такая принципиальность?

Отвечаю. Если все наши манипуляции с предметами – понимать как поведение (результат мышления, приводящий к деятельностным актам), вопрос останется риторическим.

Но если мы понимаем предметные манипуляции – как «внешнее» мышление, то структурирование вещей вокруг себя несёт прозаичную цель: освободить сознание от перегрузок, связанных с предметными манипуляциями. Как я уже сказал выше, знание о том, где лежат ключи от квартиры (или любой другой предмет) многократно экономичнее по умозатратам, чем если вы всё время пытаетесь найти эти вещи. Ключи на полке. Пиджак в холодильнике. Всё очень ясно. Всё происходит на автопилоте, без участия активного сознания.

Мозг всё время занят процессом предметного мышления не потому, что это приносит ему удовольствие, – а потому, что это разгружает сознание. Сознанию по силе удержать в памяти 7 (плюс-минус 2) объектов, и не более того. Учтите, что сознание – это всего лишь часть ума, а не ум как таковой.

В уме (сумма сознания и подсознания) человек может удержать сколько угодно предметов, а не максимум семь или девять. Как возможно такое? Например, с помощью оценочной эвристики, которая соединит множество разрозненных предметов в единое целое. Перед светофором стоит двадцать машин и вам не обязательно анализировать опасность каждой из них по отдельности. «Много машин» вы соотносите с сигналом светофора и переходите дорогу. Получается два объекта вместо двадцати одного: разница, согласитесь, существенная.

Можно переместить цветок с места на место. Но для этого его сначала нужно переместить в голове, а это не всегда возможно, ибо не всегда соответствует вашему стилю мышления.

Если хотите пример, то представьте, что кто-то понуждает вас нарезать хлеб не той рукой, которой вы привыкли это делать, а противоположной. Или нечто подобное. Что-то делать несвойственным вам образом очень трудно, а думать – ещё труднее.

Трансформация «внутреннего мышления» путём предметной трансформации

Третье следствие нашей гипотезы (структура предметного мира вокруг нас в том виде, в каком мы её определяем, – это «внешнее мышление») заключается в том, что если предметное мышление – это наше продолжение «внутреннего мышления», то любые психические процессы можно ускорять (замедлять, или изменять любым иным образом), манипулируя соответствующим предметным окружением.

Пример я уже приводил: люди рвут фото тех, кого хотят вычеркнуть из жизни. Тем самым они ускоряют процесс отчуждения от «враждебного» им человека.

Как правило, мы делаем это инертно, подчиняясь «внутреннему» мышлению. Но что, если делать это намеренно?! Реализуя в предметном мышлении то, что мы не можем сделать в нашей голове? Стирая телефон из записной книжки, мы забываем. Сменив наш телефон с кнопочного на дисковый, мы забываем (сбиваем привычный алгоритм набора «знакомого номера»). Порвав на клочки все фотографии, мы забываем. И выбросив «его» ("её") вещи, – мы забываем. Это можно делать намеренно, ускоряя тем самым процесс забывания.

Вероятно, такой же самый процесс будет эффективен в том случае, когда вам понадобится что-то хорошо запомнить. И чем более «опредмечен» этот акт, тем быстрее вы запомните его. The table (стол, английский язык) запоминается легче лёгкого. И включение в процедуру мышления предметного содержания ускоряет процесс запоминания. Подумайте об этом.

Предметное мышление и творческое мышление

Бардак на рабочем столе обычно приписывают шибко творческим личностям. А почему? Какие тут есть идеи? Почему идеальный порядок так плохо рифмуется с творчеством?

Здесь, вероятно, ключ к разгадке лежит в разнице между нашим зрительным восприятием и нашей зрительной памятью. Для того, чтобы найти предмет, можно искать его глазами, а можно искать его в своей памяти. И если вещи жестко определены на своих местах, то их будет достаточно трудно увидеть сознательно. У нас формируется шаблон зрительного опыта, а процесс поиска становится процессом «сравнения» увиденного с запомненным ранее. Это похоже на сканер, который считывает штрих-код с упаковки. Активное внимание напрочь отсутствует.

Если же предметный мир никак не организован, то этот сканер не работает, ибо у него нет исходных данных. Человек вынужден всё время задействовать активное внимание. В этом есть как свои плюсы, так и минусы. Минус – в том, что такой человек сильно перегружает своё сознание. С ним много труднее разговаривать, он постоянно «уходит в себя», переключает своё внимание на что-то постороннее, всё время «сам себе на уме». А плюс – в том, что он умеет замечать и подмечать то, что не способен увидеть сторонник идеального порядка. В его поле зрения постоянно попадают мелочи и детали, которые укрылись от взора других людей. Он умеет видеть и замечать. На что «сканер» просто неспособен.

Это хорошо известно в маркетинге и рекламе: как правило, люди запоминают товары, – и если изменить их внешний вид, люди перестанут видеть этот товар, будто его вообще нет на полке. Всё правильно: ведь они и не смотрят, а только сравнивают зрительные образы с исходными данными (внешний вид товара, который им нужен). Зрение используется безо всякого участия сознания.

Тот же фокус выходит, когда один товар имитирует внешний вид другого товара. Люди в этом случае покупают его так, как будто это и есть исходный товар. Понятно дело, что потом они обнаружат «ошибку». Но в процессе покупки они этого не замечают.

Заключение

Итак, подведём итог. Основная гипотеза, из которой выведены все следствия, заключается в том, что предметные манипуляции – являются не поведением, а мышлением. Это «внешнее» мышление. А граница, отделяющая мышление от действия, находится там, где вещь начинает использоваться функционально.

Когда вы забиваете гвоздь молотком, мышление становится продуктом. Во всех иных предметных действиях (выбрать нужный вам молоток, купить молоток, определить «место жительства» этого молотка, помнить, что он у вас есть, знать, как им пользоваться, сравнивать его с аналогами, и тому подобное) – это способ мышления. И не только ваши мысли в голове, но и перечисленные манипуляции с предметом являются континуумом мышления.

Сходный механизм есть для памяти, когда вещи начинают дополнять (или даже полностью замещать) нашу «внутреннюю» память. Органайзер. Фотографии и видеозаписи. Заметки в дневнике. Липкие листочки. И так далее. Это память, которая хранится во внешнем мире. Точно также и с мышлением: в предметных операциях содержится стиль мышления, его предпочтения и особенности.

Самые важные следствия этой гипотезы следующие. Во-первых, вмешательство в мир вещей другого человека является объективно деструктивным актом (хотя субъективно это может казаться благом, совершенно искренне казаться).

Вещи, которыми человек окружают себя, являются внешней (опредмеченной, выраженной в предмете) частью мыслительной деятельности. Вмешательство в мир вещей – это всегда нарушение мыследеятельности.

Более того: если предметы – это внешние компоненты мышления, если это неразрывное целое с «внутренним» мышлением, – тогда очевидно, что вне мира вещей мышление у человека маловозможно. По крайней мере, оно будет очень примитивно и недееспособно.

Во-вторых, «предметное мышление» ускоряет течение психического процесса «внутреннего» мышления. Таким образом, желаемые психические состояния можно «спровоцировать» увеличением числа предметных операций, которые являются аналогом «внутреннего мышления».

Вит Ценёв

2011-3-16 16:03