Тем не менее, мы имели удовольствие наблюдать в окошко, как Ронни и компания, веселые, хорошо "под шафе", прогуливались по Московскому дворику, решая, вероятно, в этот момент самые заглазные вопросы и жестоко расплачивались за это весьма скромное удовольствие тем, что попасть домой могли только по предъявлению паспорта. В радиусе полукилометра стояло милицейское оцепление, парковаться запрещалось: Билл Клинтон, кстати, гостил более скромно, по двору не гулял. Да и дом не так очевидно "гудел".

"Призраки" - это безысходная тоска, ощущение быстротечности жизни, призрачности счастья. На картине изображен тот час, когда растворяется в предчувствии света сумрак ночи. И призраки людей, живших в этом месте ранее, сейчас исчезнут, рассеявшись, как клочья тумана. Вереница их только что проплыла, ещё виден шлейф старинного, давным-давно вышедшего из моды платья у левого края картины. Осталась одна легкая бесплотная тень, влекомая общим движением, ускользающая от зрителя - прозрачный образ "мусатовской" девушки.

Вся картина похожа на отражение в воде, подернутой рябью. Пустой, нежилой дом и старый заброшенный парк. И вдруг приходит озарение: это же действительно дом, о котором говорил посол! Тот самый, на Спасопесковской площадке, по соседству с "Московским двориком" Поленова. Ну да, это он! Хотя нет. Конечно, это усадьба в Зубриловке, об этом сказано искусствоведами. Но и дом Второва тоже! Что-то здесь есть, какая-то общая тайна. Ощущение родства ли этих двух домов, сходных по композиции и стилю, общности ли судеб их хозяев: Казалось, что это место ("Зубриловку", в которой никогда прежде не бывала!) я хорошо знаю. Чувство это было назойливо и неотступно, и пришло решение выяснить наверняка, что же такое происходило в особняке Второва, так отчаянно напомнившем мне, как и Стесселу, "Призраков".

История оказалась достойной сюжетов Достоевского почти буквально. Среди старожилов Арбата бытует легенда, которая частично подтверждается сухими строчками архивных документов. Сын известного богача банкира Второва проиграл в карты все отцово состояние, умертвил свою семью и покончил с собой. Причиной тому, как рассказывают, была неразделенная любовь.

Молодая красавица из "нумеров" на Пречистенке пленила сердце молодого наследника огромного состояния. Чего ей хотелось от молодого Второва, можно только предполагать. Возможно, она не прочь была бы стать законной хозяйкой несметного богатства. А может, обычная человеческая гордость заговорила в ней. Так или иначе, она, принимая шикарные дары влюбленного до безумия молодого банкира, выказывала к ним всяческое пренебрежение - деньги пачками швыряла в огонь, большие купюры жгла на свече, шикарную шубу изрезала ножом... Но Второва не гнала, принимала всякий раз и... смеялась, когда он в бессилии рыдал перед ней на коленях. Стать его "единственной" она не соглашалась, а в жены он ее не звал, так как был уже женат или помолвлен. Да и мезальянс...

И вот, промотав всё состояние, он пошел ва-банк - сел играть в карты на отцов банк и... Проиграл! Вернувшись домой на рассвете, он застал у входа, который уже не принадлежал ему, свою возлюбленную. Бросился было к ней, но девушка громко расхохоталась ему в лицо. Тогда, вне себя от обуревавших его чувств, несчастный влюбленный задушил её.

Поднялся в дом. Отпустил всю прислугу: Подсыпал мышьяку в утренний кофе: Убедившись, что все домочадцы мертвы, застрелился сам. Так печально закончились Второвы. Так символично начинался новый век...

Архитекторы, Адамович и Маят, проработали в тесном содружестве до самой революции, все работы подписывали вместе, и неизвестно, как они разделяли обязанности. Адамович начинал свою деятельность помощником знаменитого Шехтеля, имел за ранние работы Большую Серебряную медаль. Созданные им в содружестве с Маятом постройки всегда отмечали как удачу. Особняк Второва заслуженно считается шедевром неоклассицизма.

Лариса МИРОНОВА, писатель

По материалам www.idh.ru

2011-3-16 20:40